Забытый зонтик

Она стояла у окна с лениво обвисшим на руках мягким кошачьим тельцем и, печально считая свои года, размышляла о том, что всё проходит и всё обманывает. А, может быть, и нет никакой смерти? Ты просто засыпаешь и… просыпаешься. Прижимаешь к себе кошку. Подходишь к окну. И делаешь попытку улыбнуться, что мир снова стал голубым и нежным. И сердце бьётся тихо-тихо, как капель в стекло.

Скоро опять будет дождь – можно надеть любимое платье, чулки и туфли на десятисантиметровых каблуках и гулять, до боли сжимая мокрыми пальцами неудобный, но такой красивый черный зонтик. А потом вспомнить, что сегодня вечером должна прийти подруга, которая теперь, наверное, стоит у закрытых подъездных дверей и злится, и говорит себе: еще десять минут и я уйду! 

И Диана, как сумасшедшая, бросается на дорогу, чтобы поймать какую-нибудь машину. И та сразу же тормозит, а на водительском сиденье сидит очень симпатичный парень, который улыбается и шутит с ней до самого её дома. И только дома, напоив чаем и чем покрепче обиженную подругу, Диана вспоминает, что забыла в машине свой распрекрасный зонтик!

 А на следующий вечер, возвращаясь с работы, она обнаруживает у подъезда того самого парня, который её подвозил. Он сидит на лавочке, выкуривая уже неизвестно какую по счёту сигарету, и терпеливо ждёт красивую девушку, которая забывает в машинах свои длинные черные зонтики.

О, Диана заранее знает, что и этот её новый роман истончится и высохнет, как старая змеиная кожа. Но она уже изнемогает от кровосмешения дыхания и солнца – на мокрых от пота простынях, когда можно смеяться счастливым хриплым смехом и курить вдвоём.

Он принёс бутылку шампанского, и они её пьют на кухне, а потом до утра занимаются любовью, почти не произнося никаких слов. Да и зачем тут какие-то слова? И так всё понятно – есть мужчина, женщина… и ночь, когда они вместе.

А когда он засыпает, она тихо лежит рядом, испытывая лёгкое, но неприятное чувство вины. Ну, зачем ей всё это? Опять…  Возможно, для того, чтобы какое-то недолгое время больше не мечтать о том, что никогда не сбудется?

Она просыпается от возмущенного царапанья в дверь – изгнанная ночью кошка пытается прорваться обратно! Диана лениво идёт на кухню, а оскорбленное в своих лучших чувствах животное, немного помедлив, чтобы понюхать незнакомого человека, нагло развалившегося на чужой подушке, торопливо спрыгивает с постели и следует за ней.

Диана медленно открывает холодильник, находит там пакет молока, наливает его в треснувшее белое блюдце и ставит на пол. Всё еще дуясь и только чуть-чуть вздрагивая черным ухом в сторону подлой предательницы, кошка жадно лакает.

Диана выкидывает пустую бутылку от шампанского и моет липкие бокалы, и вытирает тряпкой стол, и включает заляпанный прикосновениями рук электрический чайник. На кухне нет штор, и бесстыдно обнаженные окна не могут защитить её от сумасшедшего весеннего света, который осязаемо физически  проникает в каждую пору бледной после зимы кожи.   

Она оборачивается на звук мужских шагов. Он её обнимает, но оба чувствуют себя  неловко. Едят яичницу. Пьют чай. Злопамятная кошка, изыскав первую же возможность, кусает его босую голую ногу и, счастливая, прячется под кровать.

Диана удивляется, что он никуда не уходит. А он объясняет, что сегодня же суббота, и он еще вчера предупредил маму, что задержится… у друга.

Ей всё еще жаль своего весеннего субботнего одиночества, которое она самым расчудесным образом проводила бы теперь вместе с кошкой и книжкой в постели, и от этого Диана становится немного раздраженной. Но он, как будто ничего не замечая, начинает её целовать…

А после секса – нежного и ленивого, как это всё никак не кончающееся утро и следующий за ним золотой от солнца апрельский день, – ей звонит давно и глубоко замужняя подруга и приглашает вечером в гости, а она говорит, что будет не одна.

А вечером подруга, её муж и дети просто очарованы милым молодым человеком, который наконец-то появился у их дорогой         Дианочки. Давно пора! Да и сама Диана начинает в него влюбляться. Привыкает, наверное?

Тут, в кругу участливых дружеских лиц, под водочку и сельдь в свекольной шубе, от той неловкости, которую она обычно испытывает наедине с новым любовником, не остается и следа. Ей весело, тепло и удобно. И всё-таки она рада, когда, проводив её до дома, он спешит к  матери, обещая завтра позвонить.   

Наконец-то она одна! И целое воскресенье впереди – можно будет хорошенько отмыть квартиру, сварить себе спагетти со шпинатом, а потом помириться с кошкой и забраться в кровать часиков этак на двадцать.

Но сначала Диана принимает ванну – такую полную и горячую, что кафель с зеркалом тут же покрываются плотным слоем тумана, по которому по мере остывания начинают бежать струйки воды. И она понимает, что это плачет её одиночество.

А может быть, пока еще не слишком поздно, послать всё к чертям собачьим? И отключить телефон, потому что никакой надежды, что он не позвонит в воскресенье, у неё уже нет.

Она ведь прекрасно знает, что значит, когда у мужчины такие глаза. Он захочет снова придти. И даже остаться. Быть в её жизни. А оно ей очень нужно?   

Так ни на что и не решившись, Диана наконец-то засыпает и уже сквозь сон с улыбкой слышит, как её всё еще обиженная кошка тихо пробирается к подушке и, повозившись несколько минут, начинает тоненько всхрапывать.

Наутро между ними вновь воцаряется мир и полное взаимопонимание. Диана орудует тряпкой, а кошка, притаившись за её сапогами, настороженно наблюдает за всеми движениями этой явно опасной штуки, которая лично ей внушает самые сильные подозрения. Изредка она делает отчаянный выпад, зацепляясь когтями за мокрую старую майку, которую Диана уже давно списала для такой вот генеральной уборки помещения.   

Вздохнув, Диана освобождает глупое животное, которое перепуганной черной молнией тут же уносится прочь, чтобы через некоторое время опять вернуться и, затаившись, ждать удобного случая для нового нападения на злую тряпку.

Диана успевает привести себя в порядок и даже поесть свои спагетти, прежде чем в её квартире раздается требовательный телефонный звонок.

Он снова остается на ночь. И Диане приходится выпить чудовищную дозу кофеина, чтобы заставить себя проснуться и кое-как собраться на работу, куда он подвозит её на той самой машине. И весь день она ощущает себя странно пустой и звенящей. И думает о сегодняшнем вечере.

А скоро выходные, и они целый день валяются вдвоём в постели. И, болтая о пустяках, курят одну сигарету за другой, стряхивая лёгкий пепел в стоящее рядом блюдце из дешевого белого фарфора. Еще одна  потеря бедной кошки, которая, смирившись с неизбежным, нашла себе новое место для сна – старую майку, сохнущую на батарее!

Они встречаются всё реже, и всё чаще ближе к ночи он возвращается домой – сначала говорит, что друг попросил помочь перевезти вещи, или у что мамы подскочило давление, а потом уже и не ищет никаких причин. Да и не нужны никакие причины – она и сама прекрасно понимает, что их роман пошёл на убыль.

Но он всё еще нуждается в близости и теплоте её тела, ставшего для него таким же привычным и необходимым, как, например, пятничное пиво с друзьями. А она начинает устраивать ему сцены, после которых они бурно мирятся в постели.

В общем, всё, как всегда. Он оказывается таким же, как и все другие мужчины. Обычная мужская сволочь! И Диана предаётся своим привычным на этой фазе развития отношений страданиям.

А когда он снова уходит, чтобы, возможно, уже ни разу не появится в её жизни, Диана задергивает шторы и погружается во тьму ожидания. Он её солнце. Он лучше всех. Она без него, наверно, умрет.

Но плакать нельзя! Она чувствует себя глупым зонтиком – в общем-то, весьма удобной и приятной вещью, пока идёт дождь, но ведь её так легко забыть где угодно, когда этот дождь наконец-то кончается.

Он не звонит уже несколько дней, а она с утра до вечера целую вечность шатается по мокрой полночи своей уходящей, точно вода в песок, разнесчастной любви. Опять одна! И тут виноватый трезвон в дверь. Он! С шампанским. И всё, как в первый раз.

А утром в её крохотной височной венке бьется невозможное счастье. А может, это, и правда, любовь – такая же точно, как написано во всех этих старых и глупых библиотечных книжках, выпачканных молью тёплой серебристой пыли?

Но что же им делать с этой любовью? И что ей самой эта любовь? Они всего лишь несмышленые дети, которые, почувствовав жажду, спешат её утолить. Или птицы. Или шустрые полевки. Или бабочки-однодневки. Хотя нет – говорят, что эти бабочки не занимаются сексом.