Одиночество – сволочь!

Практически один за другим ушли из жизни Барыкин, Гурченко, Лазарев… И сразу же вся страна с удивлением узнала, что, оказывается, первый жестоко страдал из-за измен (и, кажется, даже пьянок) своей молодой жены, а другая много лет не общалась с собственной уже почти что пожилой дочерью!

Правда, насчет третьего ничего «такого» нам сказано не было – видимо, он, действительно более полувека прожил в полном мире и согласии со своей очаровательно миниатюрной «женой Гуськова», и вообще они так трогательно дрожали друг над другом. Такая милая пара – Дон Кихот и Дюймовочка!

А я подумала, как же мы все всё-таки похожи – независимо от нашего семейного положения, любви и предательств со стороны близких, степени собственной талантливости и своего такого понятного желания, если уж не быть, то хотя бы самим себя считать исключительными!

А еще мы все… страшно одиноки. В том числе и те, кто любит и любим, растит детей и, слава Богу, еще не похоронил родителей…

И ведь ничем нельзя помочь! Ну, выслушать, ну, поговорить… А чаще все-таки пробегаем мимо чужих проблем, пытаясь схватить решение собственных. И тоже ни черта не получается!

А если подумать – в одиночку мы старательно лезем из маминой утробы на божий свет. А это тяжело, а это больно! И умираем в одиночку. Не в смысле, что рядом никого нет, а в смысле, что сам процесс, акт умирания подразумевает лишь собственное участие.

А я, кстати, сколько себя помню, всегда ужасно боялась смерти. Причем у меня какой-то животный ужас перед этим «вот я есть, и вот меня не стало». И я просто смертельно боюсь туда попасть!

…Как это ни банально звучит, в нашей Вселенной (в самом широком смысле этого слова) действуют две силы – Добро и Зло, Свет и Тьма,  Христос и Антихрист, создание и энтропия – называйте, как хотите… А, скорее всего, это просто два лика одной силы, которая сама себя создает и сама себя уничтожает. И, как говорил многоуважаемый Федор Михайлович, произведениями которого до сих пор мучают бедных школьников, поле битвы этих глобальных сил – сердце человека.

Одна стремится уничтожить человеческое я. И это-то и вызывает во мне такой ужас! Другая пытается растворить меня в некоем сообществе, где свет, любовь, гармония. Но меня, какая я есть, там тоже не предусмотрено! И это тоже страшно, потому что неизвестно, а что от меня-то останется?!

Ясно одно – без теплоты, любви, привязанности, даже зависимости друг от друга мы не можем. Вот представьте себе дикобразов в Арктике. Им страшно холодно, и они начинают прижиматься друг к другу. Но чужие колючки впиваются в тело, и тогда дикобразы опять отскакивают от других дикобразов. И тут же им становится жутко холодно! Они вновь прижимаются, отскакивают, прижимаются… и так до бесконечности. А единственное отличие нас от дикобразов в том, что мы свои колючки как правило прячем внутри!

И чтобы не быть дикобразом, навечно замерзшим в одиноких ледяных просторах Арктики, но и себя, любимого, тоже не предать, каждый из нас танцует над пропастью собственного я, которое хочет любви вон того ты, но совсем не хочет в нем растворятся.

Ну, а как же, что Бог – это любовь, и пришедший через любовь к Богу становится его частью, растворяясь в блаженстве света и радости и даже нисколечко не «парясь» по этому поводу?! Как мне кажется, для истинно любящего (и истинно верящего) совсем не страшно перестать быть самим собой, растворившись в объекте своей любви…

Но одно но (очень, очень важное!) – этот объект должен быть идеален. Или казаться нам идеальным. Как Бог, как Христос, как Солнце. В общем-то, и для мировых религий, и для моего любимого с детства грустного сказочника Андерсена, который, как говорят, был геем, все эти три слова суть одно – Высшее Существо, которое все знает, все понимает, всех любит, всех жалеет и прощает. Думаю, моему дорогому Гансу Христиану, и без всякого латентного гомосексуализма страдавшему от того, что он не такой, просто необходимо было верить, что есть Бог, который любит и примет его таким, какой он есть.

А это, между прочим, наверное, самая важная характеристика идеального существа. Оно не пытается нас исправить – в отличие от людей, которые постоянно исправляют друг друга. И мы с вами тоже не исключение! Мы просто не умеем любить своих любимых со всеми их заморочками. А может, просто не умеем любить…

Есть люди – они, как такое солнышко, рядом с которым всем тепло, всем комфортно, потому что они светят – всем. А их близким надо, чтобы они обогревали только их. Да, тонких, умных, чувствительных, талантливых! Но с одной особенностью, которую я бы назвала комплекс Кая… По-моему, у многих в душе находится такая льдинка, и им просто хочется, чтобы она перестала мешать.

А тут, ба! Рядом появляется кто-то живой и теплый… Только ведь Герда не для одного своего дружка была такая. И, боюсь, что продолжение этой истории получилось бы весьма грустным – повзрослевший Кай в конце концов ее бы бросил. Или сама Герда упорхнула бы светить другому Каю.  

И никуда нам от этого не деться. И мы, такие одинаковые, по-прежнему ничего не сможем понять друг в друге. Ведь у каждого из нас своя сверхзадача –  растопить льдинку, не замерзнуть в Арктике, чтобы было с кем отметить Новый год и т.д. и т.п. Так что одни мы находиться просто не в состоянии! Всем рядом нужен кто-то… теплый. Поэтому своих любимых надо кушать с булочкой такими, какие они есть. А исправить никого невозможно! И даже не беритесь никогда.