Книга, запрещенная в Ленинграде

На этой неделе в разных городах нашей страны проходят мероприятия, участники которых – ленинградцы. Именно так называют себя те, кто пережил блокаду. Города с именем вождя мирового пролетариата нет уже больше двадцати лет. А ленинградцы живы.

Две даты:  18 января – 70 лет прорыва блокады Ленинграда, 27 января – 69 лет полного освобождения города на Неве от фашистской блокады. Всю недели будут митинги, пройдут концерты, зажгут свечи памяти. Блокадникам, которые уже с трудом передвигаются, волонтеры принесут подарки на дом. И это все будет и в Петербурге, и в Новокузнецке, и в Твери – в каждом городе, где работают Общества блокадников Ленинграда, где еще живы те, для кого те события Великой Отечественной стали частью биографии. А таковых осталось не так уж и много. Большинство – это так называемые дети блокады. Те, на чью долю пришлись суровые дни голода и холода, кого по хрупкому льду Ладожского озера вывозили под обстрелом из осажденного города. «Мы взялись за руки, закрыли глаза. Не умели молиться, но лично я очень просила дяденьку водителя, чтобы он доехал. А в дырочку брезента я видела, как другая машина с детьми подорвалась. Крики, плач, выстрелы»,– это я услышала от женщины, у которой брала интервью для районной газеты «Василеостровские вести». Ее вывезли в декабре 1942-го. А в январе 1943-го блокаду прорвали. Так что все – и нехватка воды, и неработающие школы, и ночные воры, готовые забрать у немощных голодных людей последнее – все это она помнит ясно. «Не помню никаких праздников. Будто и не было никаких новогодних утренников, хотя мама мне рассказывала, что водила нас с братом в ДК на елку». А после войны она вернулась в город, который забрал ее детство (в лучшем понимании этого слова). Она живет тут и по сей день. Одна, в комнате коммунальной квартиры. Пережила дочь и двоих мужей. Коллеги из «Балтийской медиагруппы» уже год ведут акцию «Сообщи о блокаднике в коммуналке». Я искренне хотела помочь этой женщине. Но на мое предложение она ответила категорическим отказом. «Единственный внук начнет ждать моей смерти. А ездить чаще все равно не будет. И что я смогу одна? А тут соседи хоть хлеба принесут, когда сами в магазин идут. Да и стучат мне, если я полдня не выхожу из комнаты». И таких историй, а порой и пострашнее, в Петербурге полно. Хотя бы вот: http://www.tv100.ru/news/specreportaj-blokadniki-jit-opasno-67639/.

Самое важное событие, на мой взгляд, которое произошло к 70-летию прорыва блокады – это выход в свет «Блокадной книги» Даниила Гранина и Алеся Адамовича. Спустя десятилетия этот монументальный труд легендарных писателей, состоящий из сотен свидетельств очевидцев, издан без купюр и цензурных правок. Я с трепетом взяла в руки эту книгу. На обороте ее есть фраза – «Книга, запрещенная в Ленинграде». В предисловии, написанном Граниным, читаю: «Это была история не 900 дней подвига, а 900 дней невыносимых мучений». Представляю, какой свой круг мучений пережили Гранин и Адамович в процессе работы над книгой. «Наслушавшись этих рассказов, этих рыданий, истерик и слез, заболел Алесь Адамович, – пишет далее Гранин. – Потом слег и я. Потому что одно дело – один рассказ послушать, а если за ним – другой, третий, десятый, все это воспринимать… невыносимо». Впервые читатель увидел несколько глав из этой книги в 70-ых годах. И это была бомба. Книгу сразу запретили. А урезанная версия вышла только в 1984 году. Все годы авторов обвиняли в «дегероизации» блокадной эпопеи. Тогда уже Гранин и Адамович  поняли, что правду напечатать будет почти невозможно. Попытались издаться в Москве, в прогрессивном для того времени журнале «Новый мир», главред которого был их другом. Но худсовет выдал 65 правок и цензурных изъятий. В числе их – упоминания о людоедстве, мародерстве, о злоупотреблениях с продуктовыми карточками, заключения о том, что в страшном голоде отчасти были виноваты власти Ленинграда. И полностью было рекомендовано убрать главу о «Ленинградском деле» – об уже послевоенной расправе над городом, осознавшим ценой неимоверных страданий свое самостояние.

И вот, только в новом веке книгу издали – на прошлой неделе представили петербуржцам. Для многих, как молодых, так и людей моего, пионерско-комсомольского, поколения она стала просто открытием. Я прочла о ревностном отношении Москвы к подвигу ленинградцев. Еще бы! Авторы напоминают о позорных событиях 16 октября 1941 года, когда высшее московское начальство поддалось страху и панике и тайно покинуло город, который зимой 1941-го отчаянно и самоотверженно защищали сотни тысяч солдат и офицеров. Шестилетняя история Второй мировой войны не знает аналогичного Ленинграду подвига. Сотни европейских городов сдались. Кто-то пытался обороняться. Но только Ленинград стоял «до последнего» и не пустил фашистов. Да, у нас есть героические Севастополь, Сталинград, Брест. Но это все военные победы. А город на Неве отстояли не только доблестные военные, но и простые мирные жители. И эта стойкость людей давала силы всем советским солдатам на всех фронтах сражаться с врагом и пядь за пядью забирать свои земли, отвоевывать занятые города и села. Это помогало в тылу буквально ковать у мартенов и домн победу оставшимся там женщинам и подросткам. Ведь вести из блокадного Ленинграда попадали в один выпуск информбюро с вестями с фронтов. С одной стороны, «Блокадная книга» вроде бы снижает пафос великого подвига, рассказывая всю неприглядную и местами неприятную правду. Но если подумать, что ленинградцы пережили даже самое немыслимое, КАКОЙ ЖЕ ВНУТРЕННЕЙ СИЛОЙ были наделены те люди! Сегодня, когда рассекречены немецкие архивы, свет увидели немало документов фашистских генералов, которые поражены и откровенно восхищены стойкостью и силой ленинградцев. Даниил Гранин вспоминает, как ему поступали предложения в 80-х годах от иностранных издательств. Но авторы намеренно не хотели печатать свой труд за границей. Ведь европейцы так и не поняли секрета нашего мужества. Мужества и стойкости именно ленинградцев. А он прост. Северная столица всегда была городом интеллигенции. И я говорю сейчас не о профессиях. А о приоритетах духовности в жизни всего города, о том духе внутренней собранности и порядочности. Это, несомненно, и стало той пищей, которая заменила в блокаду ленинградцам пищу физическую. Потому в филармонии блокадного Ленинграда шли концерты, в театрах – спектакли, а в Эрмитаже отмечали юбилей Низами. Зрителями были полуголодные плохо одетые люди. Но тяга к духовному развитию в нечеловеческих условиях и есть чисто питерская характеристика. ЭТО и спасло блокадный город.

Вице-губернатор Петербурга Василий Кичеджи вышел в Министерство образования РФ с предложением рекомендовать «Блокадную книгу» на уроках истории в российских школах.